«Плющ» (часть 4)

Плющ

(Стивен Кинг)

 

Часть четвертая

 

Из дневника Ридли Уокера

 

25 марта 1981 года

После десяти недель неподдельного возбуждения (по большей части, нездорового) дела в «Зенит Хаус», похоже, наконец-то возвращаются в привычное, монотонное русло. Портер по-прежнему тайком обнюхивает кресло Сандры Джексон во время короткого рабочего перекура, и это происходит каждое утро между 10-00 и 10-30, пока ее кресло пустует (в это время мисс Джексон, прихватив с собой «Вог»[1] или «Лучшие дома и сады»[2], отправляется в женское «логово»); Гелб возобновил свои тайные посещения казино Ридли Уокера и после опрометчивого решения, сделанного на этой неделе, сыграть по ставке «Удвойся или проиграй» теперь должен мне 192 доллара 50 центов; Херб Портер после короткой паузы вновь оседлал своего любимого политического конька, существующего только в его воображении, хотя миллиарды людей на Земле лучше него разбираются в политике; что касается меня, то я продолжил ведение своего дневника после трехнедельного перерыва, во время которого днями тихо-мирно вытирал пыль, а ночами писал свою повесть, и если этот напыщенный маскарад и попытка выдать себя за другого не есть искусство, то что тогда?

Но размеренный ход в жизни в «Зените» уже не тот, что был раньше, не правда ли? Есть две принципиальные разницы: одна из них – внизу, в вестибюле, а вторая – прямо здесь, в моей маленькой каморке уборщика…или, возможно, только в моей голове. Я бы дорого дал, чтобы узнать, где именно, и поверьте мне, это не пустая болтовня. Главное изменение в вестибюле – это, конечно, Джон Кентон. Главное изменение здесь (или в моей голове) – это плющ обыкновенный по имени «Зенит».

Херб Портер даже не подозревает, что с Кентоном творится что-то странное. Билл Гелб заметил это, но ему плевать. А вот Сандра вчера спросила, есть ли у меня какие-нибудь соображения, почему ни с того, ни с сего Джон решил тщательно пересмотреть каждую рукопись из числа тех, которым ранее было отказано в публикации и которые хранились в углу комнаты обработки почты, что я бы назвал «Островом погибших книг».

- Ни знаю, мэдам, - ответил я. – Никак нет!

- Пусть прекратит это, - сказала она. Она с треском раскрыла свою пудреницу, вгляделась в нее и принялась яростно расчесывать свои волосы афрорасческой. – Я больше не могу туда зайти, потому что чихаю до слез. Всё покрыто пылью и этим сухим отвратительным материалом из дешевых посылок. Как ты это терпишь?

- Ани очинь пыльныя, миз Джексан, эта факт!

- Что он делает с рукописями, возвращает их по почте?

- Ни знаю.

- Ну, это же твоя работа, так ведь? – спросила она, пряча пудреницу и раскрывая тюбик губной помады. Вращающими движениями ее пальчики произвели на свет нечто размером с пенис ребенка и цвета охотничьей фуражки, нечто, что она приложила к своим замечательным блестящим блюдцам. Я учуял слабый запах и сразу же понял, почему Портер обнюхивает не ее лицо, а ее сиденье.

- Да, мэдам, так точна!

- Так что, если ты не видел, что отправляли, значит, их не отправляли. Пусть будет так. Но если он отослал их, мне придется пожаловаться Роджеру и, возможно, даже написать по этому поводу докладную мистеру Эндерсу, – она закрутила губную помаду, надела на нее крышку, швырнула ее в утробу огромной бесформенной сумки и на мгновение кокетливо взглянула. - Возврат ни одной из этих рукописей не был оплачен. По этой причине они и находятся здесь. В наши обязанности  не входит их возврат (всех или части), но если он осуществляет это за свой счет, то меня это не касается.

- Пусть прекратит это, даже если он уничтожает эту груду хлама в мусоросжигательной печи, - сказала она, доставая теперь небольшую пластмассовую коробочку, содержавшую душистую пудру и обесцвеченную сигарету. Сандра Джексон затянулась и исчезла в розовом удушливом облачке, которое подействовало на меня так же, как и на Сандру (по ее словам) в кабинете Кентона.

– Из-за него мы все выглядим не в лучшем свете, и в этом, черт возьми, нет никакой необходимости, - закончила она, окруженная облаком.

- Никакой, мэдам, - подтвердил я и чихнул.

- Ты здесь выращиваешь марихуану, Ридли? – спросила она. – Тут какой-то странный запах.

- Нет, мэдам, канешна, нет!

- Угу, - сказала она и убрала сигарету. Сандра начала расстегивать свою блузку в тот момент, когда я начал надеяться, что смогу улизнуть от нее. Она сняла блузку, обнажая две маленькие приличные груди белой женщины, похожие на сырые сдобы с вишенкой, воткнутой в каждую из них. Она начала расстегивать молнию на своей юбке и затем на секунду замерла, давая мне проблеск мимолетной надежды.

- Что еще с ним не так, Ридли?

- Ни знаю, миз Джексан, - ответил я, хотя знал, так же, как и Роджер Уэйд. По-моему, это чудо, что Уэйд каким-то образом убедил остаться такого законченного романтика, но оно свершилось. Портер не знал, Гелбу было всё равно, Сандра тоже слишком эгоцентрична, чтобы заметить то, что творится перед ее носом: девушка Кентона сказала ему, что вычеркнула его из своей жизни. И Кентон отреагировал (с небольшой помощью Роджера Уэйда, надо полагать), по моему мнению, самым достойным образом, так, как отреагировал бы и я (хочется верить): он полностью погрузился в чертову работу.

Юбка упала к ее ногам, и она переступила через нее.

- Хочешь поиграть сегодня в водителя грузовика и хичхайкера[3], Ридли?

- Канешна, хачу, миз Джексан, - ответил я в тот момент, когда ее руки потянулись к застежке моего пояса и рывком ее расстегнули. В такие секунды я прибегаю к одной из своих четырех фантазий, и это всегда срабатывает. Одна из них, каюсь, заключается в том, что моя сестра Дейдра сначала пеленает меня, а затем укладывает после того, как я сделал пи-пи в свои подгузники. Секс – это одна сплошная комедия, в этом нет никаких сомнений.

- О, мистер Водитель грузовика, он такой большой и твердый, - воскликнула Джексон писклявым голосом маленькой девочки и сжала его в руке. И благодаря Дейдре и подгузникам, он действительно был таким.

- Эта мой рычах пириключения, малинкая миз Хичхайка! – прорычал я. - И пряма щас ён пириходит в рижим ускаряющай пиридачы.

- Хотя бы десять минуток, мистер Водитель грузовика, - сказала она, ложась на спину. – Я хочу, по меньшей мере, трижды, и ты знаешь, что мне нужно… – она вздохнула удовлетворенно, когда я проник своим карданным валом в ее универсальный шарнир, - … немного, чтобы достичь крейсерской скорости.

Перед самым уходом она причесалась афрорасческой, бросила ее в сумку поверх трусиков, огляделась по сторонам пристальным взглядом и вновь спросила меня, не выращиваю ли я здесь коноплю.

- Нет, мэдам! – сказал я. К тому времени я прекрасно знал, что она учуяла запах «Зенита», и также знал, что наш плющ обыкновенный пахнет так, как не пах ни один плющ в моей жизни.

- Потому что если ты выращиваешь, - сказала она, - я хочу свою долю.

- Но, миз Джексан! Я ужо сказал вам…

- Слышала. Но помни: если это так, то поделись со мной.

И она ушла.

Так получилось, что она испытала четыре оргазма вместо желаемых трех и теперь будет недоступна пару недель, прежде чем вернется поиграть в «Водителя грузовика и Хичхайкера» или в «Девственницу и Шофера» или, может, в «Юную белую редакторшу и Большого черного уборщика», вот к чему всё в конечном итоге сводится.

Но не беспокойтесь, мы подошли к кое-чему другому, что не даст спокойно уснуть, и это плющ, посланный Немезидой[4] Кентона. В моей голове возникает вопрос, на который я никогда не мог дать удовлетворительного ответа; возможно, потому что на протяжении своей жизни считал его незначительным. Это был вопрос, над которым я не задумывался серьезно, не думал над ним постоянно и не ставил своей целью найти на него ответ. А вопрос следующий: существует ли невидимый, параллельный мир? Возможны ли сверхъестественные явления в мире, где всё можно объяснить и всё можно разъяснить? Всё, за исключением Туринской плащаницы[5]…

… и, возможно, «Зенита», плюща обыкновенного.

Я поймал себя на мысли, что постоянно думаю о том дурном предчувствии, которое охватило меня, когда я прикоснулся к коробке…

Нет-нет, это неверно. Как бы там ни было, это определенно не так. Дурные ощущения насчет той коробки – страх, отвращение, практически неуправляемое чувство, что я переступил разделительную черту и зашел в запретную зону – не возникли откуда-то извне. Озноб, который я испытал, не свалился на меня сверху, не окутал меня дымом и не подкрался ко мне неслышной кошачьей походкой. Это чувство возникло внутри, вырастая во мне, как весна прорывается из-под земли; маленький холодный кружок, в котором можно мельком увидеть собственное лицо или облик луны. Или еще лучше сказать словами Фолкнера, оно возникло, как приходит темнота - не спускаясь с небес, а неумолимо поднимаясь из глубин земли. Только в этом случае (Флойд бы обязательно поглумился) – из глубин моей души.

Хотя это неважно, забудьте. Не берите в голову чувства, страхи, фантазии... или "субъективные явления", если быть политкорректным.

Давайте просто взглянем на кое-какие факты.

Факт номер один: после того, как я почитал словарные статьи о плющах в энциклопедиях как Грольера[6], так и Кольера[7], а также посмотрел фотоиллюстрации в моем университетском учебнике по ботанике, могу сказать, что наш плющ не похож ни на один из плющей, описанных там. Другими словами, он похож на них точно так же, как «Форд[8]» похож на «Бугатти[9]»: и тот, и другой являются средствами передвижения на четырех резиновых шинах, работающими на бензине.

Факт номер два: несмотря на то, что маленькая табличка в горшке Зенита гласила, что в нем находится «Плющ обыкновенный», я не нашел упоминания о таком растении в книгах. Существуют ядовитый плющ[10], девичий виноград пятилисточковый[11], будра плющевидная[12], девичий виноград плющевидный[13]; есть также плющ вьющийся, видимо, называемый некоторыми людьми плющем обыкновенным, но зенитовский плющ больше походит на гибрид девичьего винограда плющевидного и ядовитого плюща, чем на плющ вьющийся. Отправка Кентону ядовитого плюща могла быть шуточкой в духе Карлоса Детвейлера, но я уже трогал растение руками, его листья и виноградные лозы, и не наблюдаю у себя сыпи. При этом я не назвал бы себя невосприимчивым к болезням, в детстве мы с Флойдом болели из-за ядовитого плюща.

Факт номер три: как заметила Джексон, растение пахнет, как конопля. Сегодня вечером по дороге домой я заскочил в цветочный магазин и понюхал девичий виноград плющевидный и гибрид под названием плющ Мариона. Совершенно другой запах. Я спросил у хозяина магазина, существуют ли разновидности плюща, пахнущие марихуаной, и он ответил отрицательно. Сказал, что единственным ему известным растением с запахом растущей конопли является аквилегия[14].

Факт номер четыре: плющ растет с пугающей скоростью. Я внимательно перечитал свои упоминания о растении в этом дневнике (поверьте, если бы я знал, что впоследствии это будет терзать меня, я бы тщательнее следил за плющем) и обнаружил следующее: 23 февраля, когда пришла посылка, я был уверен, что растение зачахнет; 4 марта я заметил, что его внешний вид стал лучше, запах стал приятнее, четыре имевшихся листочка и два новых распустились, а одинокий усик дорос до края горшка. Сейчас же видны почти две дюжины листочков, широких, темно-зеленых и жирных. Усик, достигший выступа горшка, теперь прикрепился к стене, поднялся на шесть дюймов[15] и тянется к потолку. Он очень похож на УКВ-антенну[16] с тем отличием, что вдоль него растут сжатые завитки новых листочков. Другие усики поползли по полке, на которую я поставил растение, и славно переплелись между собой. Я потянул один из этих усиков (пришлось перевернуть ведро и встать на него, чтобы дотянуться до «Зенита»), и он подался… но с поразившим меня сопротивлением. Усики прикрепились к деревянной полке с удивительной силой. Послышался слабый рвущийся звук, который издал усик, когда я оторвал его от остальных, и этот звук мне не очень понравился. Он оставил неприятное впечатление. У плюща расцвел темно-синий цветок, не сказать, чтобы симпатичный или замечательный. Думаю, такие цветки появляются у будры плющевидной. Но… всё это произошло за три недели?

У меня какое-то неприятное чувство относительно этого растения. Я стал подсознательно относиться к нему, как к одушевленному предмету, наверное, из-за его чрезвычайно бурного роста. Думаю, надо попросить какого-нибудь ботаника взглянуть на него. Флойд найдет такого. И есть еще одна вещь, но я даже не хочу о ней писать. Я дум

 

(позже)

Звонила моя тетушка Олимпия из Вавилона, штат Алабама[17]. Моя мама умерла. «Умерла скоропостижной смертью», - сказала тетушка сквозь слезы. Сердечный приступ. Во время сна. «Безболезненно», - плача, сказала Олимпия. А кому это известно. О Боже, моя мама. Я любил ее. Тетушка О. сказала, что звонила Флойду, но там никто не отвечал. О, я так любил свою мамочку, милую, толстую, безропотную мамочку, которая видела больше, чем говорила, и знала больше, чем показывала. О, как я любил ее!

Теперь надо суетиться. Сначала Флойд, потом приготовления к похоронам. О, мама, я люблю тебя.

Выпил виски. Два больших глотка. Напишу сейчас. То растение. Зенит. Зенит, плющ обыкновенный. Но это не плющ. Гребаная плотоядная вещичка. Я заметил, что два листочка, которые раскрылись три дня назад, сегодня свернулись, поэтому я развернул их снова. Заметил это, когда стоял с ведром и шваброй, глядя на растение. Внутри одного листочка лежала мертвая муха. Внутри другого, как мне показалось, был почти разложившийся паучок. Сейчас нет времени. Разберусь с этим в другое время.

Господи, я хотел бы попрощаться с мамочкой перед ее смертью. Но предоставляет ли нам судьба такой случай?

 

 

Газета «Нью-Йорк пост», 27 марта 1981 года, страница 1

 

ГЕНЕРАЛ-БЕЗУМЕЦ СГИНУЛ В ПОГРЕБАЛЬНОМ КОШМАРЕ!

 

(Специально для «Пост»)

Во второй половине вчерашнего дня в морге «Тенистый покой» (Лонг-Айленд[18]), на полу рядом с крематорием, был найден перемешанный прах мужчины и женщины, а в самой печи крематория были обнаружены прах и останки второго мужчины, по-видимому, генерал-майора Энтони Р. Хекслера, сбежавшего двадцать три дня назад из психической больницы «Дубовая бухточка», находящейся в северной части штата Нью-Йорк.

Двумя погибшими оказались г-н и г-жа Хуберт Д. Ликстоддер, владельцы «Тенистого покоя».

Источники, близкие к расследованию, сообщили вчера нашей газете, что несколько лет назад у Хекслера были общие дела с Ликстоддерами, и они оказались в его смертельном списке. Сотрудник полиции, пожелавший остаться неизвестным, сказал, что безумный генерал оставил записку, в которой назвал Ликстоддеров «приспешниками Антихриста» и «абсолютными неудачниками».

Записка была пришпилена к мочке уха трупа в секционном помещении морга.

- Неудачниками они были или нет, но сейчас они выглядят, как хрустящая корочка, - сказал лейтенант полиции Родни Маркслэнд из полицейского департамента Лонг-Айленд.

Согласно нашему источнику в полиции, подробности двойного убийства и самоубийства крайне ужасны.

- Мы предполагаем, он сначала убил Ликстоддеров, а затем запихнул их тела в крематорий, потому что даже страшно представить, что он сжег их заживо, - сказал наш источник. – Но нет особых сомнений в том, что он проделал потом: выгреб их прах, включил газ, заполз туда сам (хотя температура в печи оставалась очень высокой) и просто зажег свою зажигалку «Бик». Пфф! Три тысячи градусов выше ноля. Камера еще пылала, когда сработала сигнализация перегрева в доме, стоящим напротив, и невестка Ликстоддеров пришла посмотреть, в чем дело.

На самом деле, безумный генерал зажег не зажигалку «Бик», а платиновую зажигалку «Зиппо[19]» с армейской эмблемой и выгравированной надписью «Тони от Дага, 7 августа 1945 года». «Дагом», по-видимому, был близкий друг Хекслера генерал Дуглас Макартур[20].

- Всё верно, это был генерал «Стальные яйца», - заявил наш источник, добавляя, что помимо зажигалки, посреди пепла и костей в этой духовке смерти следственная группа нашла несколько предметов, несомненно, принадлежавших генералу. Хотя наш источник отказался перечислить все найденные предметы, он поведал нам, что двумя из них были золотые зубные имплантаты, которые были вставлены генералу после окончания Второй Мировой войны. В ноябре 1944 года при проведении разведывательной операции генерал был захвачен в плен немецкими нацистами и во время допроса лишился двух зубов. Согласно нашему источнику, в печи крематория следователи обнаружили эти два зубных протеза.

 

Материалы по теме:

Жители Нью-Йорка вздохнули с чувством облегчения (4 стр.);

Карьера Хекслера в фотографиях (на развороте газеты)

 

 

 

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ ХЕКСЛЕРА «СТАЛЬНЫЕ ЯЙЦА»

 

[Примечание редактора: данные донесения написаны на незаполненных товарных талонах[21], которые генерал, очевидно, носил при себе в большом количестве]

 

29 марта 1981 года

Время: 1990 часов

Местоположение: секретное

 

Операция «Горячка» завершена успешно. Еще два приспешника Антихриста посланы в ад, где им место. А также один урод. Плохо, что пришлось пожертвовать зажигалкой. Сам пострадал, но норм. Боли не боюсь. Никогда не боялся. ХА!! Газеты пишут, я мертв. Сжечь униформу. Во вражеском тылу. Пристрелят, если поймают. Был там прежде, ХА!! Наступают крутые времена. Крутые начинают наступать[22]. Никогда не был слабаком. Должен проникнуть в город. Зуб даю, жиденок убаюкан. Расслабился. Начну операцию «Книжный червь» на этих выходных. С Днем дураков, жиденок, ХА!! Увидел сон. Кто-то с именем КАРЛОС ищет меня. Хочет повредить мне? Думаю, да. КАРЛОС = латинос. Латиносы – неплохие воины. Коварны. Город полон монголоидных полиглотов-головорезов. Стало только хуже. Воздух отравлен. Был ли террорист[23] с именем КАРЛОС? Неважно. Моя цель – «Зенит Хаус». Проникнуть в тыл противника на выходных. Убить жиденка. Убить всех в издательстве, если получится. Убить КАРЛОСА, если КАРЛОС существует на самом деле. Всех приспешников Антихриста. Буду в состоянии думать об этом, когда достану для себя свечи[24].

 

 

 

НЕ конец четвертой части (2000)

 

(Продолжение перевода следует…)